Admin- Admin
- Сообщения : 589
Дата регистрации : 2020-04-14
автор Admin Пт Апр 17, 2020 12:35 pm
Чем порадовать сердце?Олжас СулейменовИстория наша - несколько вспышек в ночной степи.
У костров ты напета, на развалинах Семиречья, у коварной,
обиженной Сырдарьи. Города возникали, как вызов плоской природе,
и гибли в одиночку.
...Я молчу у одинокого белого валуна в пустынной тургайской
степи. Как попал он сюда? Могила неизвестного батыра? Или след
Ледниковых эпох?
Я стою у памятника Пушкину. Ночь новогодняя, с поземкой.
Я сын города, мне воевать со степью. Старики, я хочу знать, как
погибли мои города.
I
… Сырдарья погоняет ленивые жёлтые волны.
Белый город Отрар, где высокие стены твои?
Эти стены полгода горели от масляных молний,
Двести дней и ночей здесь осадные длились бои.
Перекрыты каналы.
Ни хлеба, ни мяса, ни сена,
Люди ели погибших
И пили их тёплую кровь.
Счёт осадных ночей майским утром прервала измена,
И наполнился трупами длинный извилистый ров.
Только женщин щадили,
Великих, измученных, гордых,
Их валяли в кровавой грязи
Возле трупов детей,
И они, извиваясь, вонзали в монгольские горла
Исступлённые жала изогнутых тонких ножей.
Книги!
Книги горели!
Тяжёлые первые книги!
По которым потом затоскует спалённый Восток!
Не по ним раздавались
Протяжные женские крики,
В обожженных корнях затаился горбатый росток.
Пересохли бассейны. Дома залегли под золою.
Можно долго ещё вспоминать
О сожжённых степях.
Только сердце не хочет,
Оно помешает мне, злое!
Чем тебя, успокоить?
Порадовать, сердце, тебя?
...Чем?
Рыжий, кем бы я был, родись я немного раньше?
Юра, кем бы я стал десять пыльных столетий
тому назад?
...Кровь, пожарище. Ур-р!
Я б доспехами был разукрашен,
И в бою наливались бы желчью мои глаза.
Я бы шел впереди разношерстных
чингизских туменов,
Я бы пел на развалинах дикие песни
свои,
И, клянусь, в тот же век, уличенный
в высокой измене,
Под кривыми мечами батыров
коснулся б земли.
На дороге глухой без молитвы меня б
схоронили,
И копыта туменов прошли бы по мне
на Москву,
И батыры седые отвагу б мою
бранили,
И, поставив тот камень, пустили б
стихи на раскур.
Простоял бы столетья источенный взглядами
камень,
Просвистели б нагайками добрые песни мои,
Оседлали бы горы,
и горы бы стали песками,
А вот Пушкин стоит.
О кипчаки мои!...
Степь не любила высоких гор,
Плоская степь
Не любила торчащих деревьев.
Я на десять столетий вперед
Вам бросаю укор,
О казахи мои, молодые и древние!...
Степь тянула к себе
Так, что ноги под тяжестью гнулись,
Так, что скулы - углами,
И сжатое сердце лютей,
И глаза раздавила,
Чтоб щелки хитро улыбнулись.
Степь терпеть не могла
Яснолицых высоких людей.
Кто не сдался,
Тому торопливо ломала хребет,
И высокие камни валила тому на могилу,
И гордилась высоким,
И снова ласкала ребят.
Невысоких - растила,
Высоким - из зависти мстила.
Даже кони приземисты,
Даже волосы дыбом не встанут,
Даже ханы боялись
Высокие стены лепить.
И курганы пологи,
и реки мелки в Казахстане.
А поземка московская,
Словно в Тургайской степи.
Я стою у могилы высокого древнего
парня,
Внука Африки,
Сына голубоглазой женщины.
Собутыльник Парижа
И брат раскаленной Испании,
Он над степью московской
Стоит, словно корень женьшеня.
Я бывал и таким,
Я бываю индийским дагором!
...Так я буду стоять, пряча руки,
у братских могил...
Я бываю Чоканом!
Конфуцием, Блоком,
Тагором!
...Так я буду стоять, пряча зубы,
У братских могил...
Я согласен быть Буддой,
Сэссю и язычником Савлом!
Так я буду молчать у подножия братских
могил...
Я согласен быть черепом,
Кто-то согласен быть саблей...
. . . . . . . . . . . . .
Так мы будем стоять!
Мы, Высокие, будем стоять!
Попроси меня нежно - спою.
Заруби - я замолкну.
Посмотри, наконец, степь проклятая,
Но моя -
Все вершины в камнях и в окурках,
В ожогах от молний.